...Царь сходил ф кондитерску, купил саек на 40 копеек, зачал торговать. Продал на 80 копеек и сам прокормилса в етим числе. Приходит к солдату и говорит: «Ну вот, солдатик, все-таки выручка есь». Солдат опеть оддает ему 40 копеек. На следуюшшой день у них образовалось 1 рупь 20 копеек. Царь купил на 1 рупь 20 копеек саек и начал на базаре торговать. Продал на 2 рубля 40 копеек. «Ну вот теперь и время!.. То был я царём, а теперь сделалса самым ниским спикулянтом».

Дату в кирпишны сараи. Солдат спрашивает: «Ну, как выручка ваша?» — «Да выручка, слау Бох; имею уш типерь 2 рубля 40 копеек». Солдат дает ему опеть 40 копеек. Ето уш 2 рубля 80 копеек у ево зделалось. Опеть берет он хлеба, берет саек, опеть торгует на базаре и все ему приходицца копейка на копейку дивиденту. Типерь уш у нево находицца капитала 5 рублей 60 копеек. К солдату приходит на следушшой рас. «Ну, как вашы успехи?» — спрашивает солдат. «Да ничево, слау Богу, — царь говорит повеселее, — вот пять рублей 60 копеек имею капитала». — «Ну вот вашых 5 рублей 60 копеек, да моих 40 копеек, вот и 6 рублей у вас образуецца».

Солдат фсе время работат на кирпишных сараях, оддает деньги царю. Царь торгует хлебом на базаре. Так идет у них быстрая торговля и большая выручка; всегда копейка на копейку. Проводили оне несколько времени, и торговля получилась на 1000 рублей у них капитала. Царь и говорит: «Солдат, брось работать, кирпичи таскать, давай оба торговать будем: сё-таки торговать — не кирпичи таскать». Солдат говорит: «Я ешшо поработаю ниделю, так как подредился на срок; раньшэ нельзя бросить».

В одно прекрасно время купил царь разнова печенья, выехал на базар, стал торговать. Приходит один господин, покупает пирок месной у царя. Ковда он ево разломил, то ф пироге оказался человеческой перс. Закричал етот господин: «Полицыя! Городовы! Идите суда!» Столкнулась больша толпа народа. Предъевляет городовому господин: «Посмотрите, пожалусьто, етот кондитер каким печеньем торгует? Ето есь людоет!» Тут-то стало царю очень грусно. Набегают на ево с кулаками, угрожают со фсех сторон. Царь думат: «Вот и конец моей жызни, последни минуты». И говорит царь: «Позвольте вам сказать, еть хлеп не я пеку, а хлеп пекёт кондитер». — «Мы ничево не знаем етова, што у них с кондитером зделка. Позвольте ваш документ?» А у царя некаких документоф нет. Неизвестен откуда и какой человек.

Передают царя в сут. Опсуждают царя на смертную казнь, на вешалицу. Ковда привели ево на указанное место, начинает ево спрашывать свешшэнник: «Ну вот што, свет, покайся ф своих грехах, сколько ты душ погубил?» Царь как етова нечево не знат и говорит: «Господи, прости миня, етому я не виноват, а виноват кондитер». Берут петлю надевать на царя. Царь разбросил руки, поймал ф праву руку петлю. «Незашто я погибаю!» — закричал царь во всю голову...