... Ну она ему и говорит: «Куды, добрый целовек, идёшь?» — «А иду, говорит, вот так и так». И россказал ей всё про своих сестер. Иду, говорит, повидать их. Ну старуха эта ёго накормила, напоила и спать положила. Утром дала ёму клубок. Мужик поблагодарил, да и пошел вслед за клубоцком. Шел, шел, ви-дит дом, зашел в дом, там сидит ёго старша сёстра. Ну, сестра обрадовалась, угостила ёго, ды говорит: «Вот, што, братец, скоро придут сюды двинадцеть медведей, пои знай, полюбят ли оны или нет, если не полюбят, дак могут тебя съись». Ну, этот мужик надел шапку-невидимку да сел в угол. Вот вдруг раздался шум, приходят двинадцеть медведей. Оставили свои шкуры на ступенях, ды стали удалыми молодцами, да пришли в избу. Пришли ды говорят этой девки: «Отцего здись руським духом пахнё?» — «Ну, цего, по Руси бегали, руського духу нахватались, оттого и здись пахнё. Што есь нового на Руси?» — «А вот были мы в твоёй деревни, у твоего брата в доми окна забиты досками, ды двери запецятаны, пои знай, куды он ушел». Эта девка и говорит: «А што, если бы он сюды пришел, приняли бы вы его?» — «Мы бы его за гостя приняли». Ну, этот мужик снял шапку-невидимку, ды говорит:

«А вот и я здись!» Ну его эты молодцы нацяли угощать, вытопили байну, ды спать положили. Наутро мужик этот выстал, простилсэ с има да пошел дальше. А сёстра-то, как он стал уходить, дала ёму клоцёк медвежей шерсти. «Посли, — говорит, — пригодитце». Ну, мужик и пошел. Шел, шел, видит, стоит дом. Он зашел в дом и видит, там сидит его средняя сестра. Ну она ёго угостила тут ды и говорит: «Вот што, братец, ты теперь уйди, а то скоро придут двенадцеть ершей, пои знай, полюбят ли оны, али нет». Ну, мужик этот одел шапку-невидимку, ды сел в угол. Приходят двинадцеть ершей, скинули свои шкурья на ступенях, да стали добрыми молодцами. Приходят в избу да говорят: «Што тут руським духом пахнет?» А эта девка и говорит: «Ну, по Руси бегали, руського духа нахватались, оттого и пахнет». Это девка и спрашиват: «А не видали, по Руси плаваюци, моего брата?» Ерши и говорят: «У ёго в деревни окна заколоцены, да двири запецятаны, не знаем, куды он ушел». А девка и спрашиват: «А если бы он здесь был, приняли ли бы ёго?» Ерши говорят: «Мы бы ёго за гостя приняли». Мужик сейцяс снял шапку-невидимку да говорит: «А вот и я здись!» Ну, ёго тут угостили дак, што мужик до того наелсе, што уж усрался.

А сёстра ему дала ёршовых колюцьев. Так же мужик пришел вслед за клубоцьком и к младшей сестры, и тут ёго двинадцеть лебедей приняли. А как он запоходил, сёстра дала ёму лебежьих перьев. Ну, вот мужик этот и пошел опеть за клубком и пришел в друго государство. Ну, там некоторо время пожил и принравился королевской доцери. Та и взяла ёго себи в мужья. Ну, вот оны и повенцялись. А король ёму на другой день и говорит: «Вот зять мой любезной, позволяю я теби по всим кабакам и лавкам в моем царстви ходить, а только не ходи ты в эту лавку. А если пойдёшь, горё себи большо получишь»...